В черном – стройнее. В белом – сама невинность.

В красном… да нет, пожалуй, не надо в красном.

Как же хотелось, чтобы светло и длинно,

Будто поэма или роман старинный:

Буквы-виньетки и переплет атласный.

А закрутилось бешено, на три счета,

Вдох через раз, о выдохе нет и речи.

Губы сухие, горло совсем ни к черту,

В зеркало утром глянешь – о боже, кто там?

Впрочем, неважно – надо бежать на встречу,

Надо успеть доспорить, допить, доехать,

Нацеловаться впрок до саднящей боли.

В Питер? А может, в Киев? А если в Чехов?

Мама еще просила купить орехов,

Мяса, сметаны и килограмм фасоли.

Месяц, другой – и вечер начнется в восемь.

Кофе и «Dunhill», сон, как обычно, в минус.

Хватит рыдать, никто никого не бросил –

Это усталость. Или дурная осень.

Или… короче, слезы – не самый цимес,

Да и «Мартини» – слишком хреновый ластик.

Кончена жизнь? Подруга, да ты в ударе!

Выбрось таблетки, побереги запястья.

Блеклые астры пахнут прошедшим счастьем…

Высохнут – и начинай собирать гербарий.